Музыка и зло в городе ураганов  - Алекс Беллос

Пэрис вздрогнула, будто от одной мысли о Призраке ей стало противно. Конечно, она одна из немногих людей, кто его видел. Любопытство взяло над Джуд верх, и она просто не смогла удержаться от вопроса:

– Все… так плохо, как говорят?

– Хуже! – отрезала Пэрис. – Теперь возьми свои деньги и убирайся!

Она достала из кармана пачку купюр и бросила их в Джуд, рассыпав по всему крыльцу.

– Он настоял на оплате в двойном размере. Да будет тебе известно, что лишние деньги ты получила из моего кармана. Пересчитай, если хочешь. Там полная сумма.

Пэрис развернулась и зашла в дом, после чего громко хлопнула входной дверью.

Вздохнув, Джуд опустилась на четвереньки, чтобы собрать деньги.

«Так-так, – тихо рассмеялась Айвори. – Я смотрю, Пэрис тебя ненавидит».

«Одному богу известно, в чем причина, – ответила Джуд, набивая банкнотами карман. – Я ей ничего плохого не сделала».

«Если тебе станет легче, она и меня не любила», – утешила Айвори.

«Мне все равно, нравлюсь я людям или нет», – буркнула Джуд.

Схватив последнюю банкноту, Джуд выпрямилась и почувствовала в кармане смятое письмо. В голове моментально мелькнула мысль опустить его в почтовый ящик.

«Даже не думай, – предупредила Айвори. – Если, конечно, ты не хочешь весь следующий час выкашливать лягушек».

«Вы не умеете это делать!» – воскликнула Джуд.

«Лучше бы тебе не проверять».

Джуд вздохнула и зашагала по подъездной дорожке прочь от дома. Пока она шла, ее преследовало ощущение, что кто-то следит за ней. Когда Джуд обернулась, ей показалось, что на втором этаже задернулись шторы и кто-то резко отступил назад. Покачав головой, трубачка вышла на улицу, радуясь, что покинула поместье.

Всю дорогу домой письмо не давало ей покоя. Она не могла избавиться от мысли, что Призрак узнает о пропаже и сразу догадается, чьих это рук дело.

«Не будь дурочкой, – сказала Айвори, читая ее мысли. – Как он узнает? Он ведь не волшебник, каким его считают».

«Сила Потомков проявляется по-разному, – ответила Джуд. – Все это знают. Я лишь надеюсь, что письмо стоило того, чтобы его красть. Я буду в бешенстве, если там окажется поздравительная открытка или что-нибудь в этом роде».

«Не думаю, что вампиры отправляют поздравительные открытки», – заметила Айвори.

Как только Джуд переступила порог спальни, она сразу разорвала конверт, и оттуда выскользнула плотная открытка-приглашение.

Джуд почувствовала смену настроения Айвори.

«Прекрасно! – обрадовалась та и вздохнула. – На приглашении не указано имя, и мероприятие состоится сегодня вечером».

– Я надеюсь, вы не хотите, чтобы я туда пошла? – ответила Джуд.

«А почему бы и нет? У тебя есть приглашение. Я не сомневаюсь, что «редкий экспонат» – это дьявольская монета. Вот так наглость!»

– Послушайте, я не могу пойти, потому что у меня вечером репетиция с оркестром. Близится Ночь каджу, и мы должны…

«Меня не волнует твоя репетиция! – рявкнула Айвори. – Ты можешь заняться этим в любое время. А сегодня твой единственный шанс попасть в «Клык», и мы не можем его упустить. Мне нужна прядь волос Этьена, чтобы навести заклинание правды».

– У меня нет никаких шансов заполучить волос у…

«Я же не прошу, чтобы ты из головы выдергивала, – отрезала Айвори. – У Этьена в «Клыке» своя гардеробная. Ты сможешь снять волосы с расчески. В этом нет ничего сложного».

Джуд вздохнула.

– Так и быть. Я отправлю телеграмму Шарки и скажу, что плохо себя чувствую и не смогу заниматься. Останется лишь надеяться, что капельмейстер не будет возражать.

«Отлично. Теперь нам нужно подготовить тебя к вечеру, но сначала мне стоит объяснить тебе, что это за место.

Наверное, сейчас сложно в это поверить, но в молодости я была очень красивой. Я обладала естественной красотой, но в то же время улучшала ее с помощью каджу. Я использовала свое тело, чтобы оттачивать колдовское ремесло, пока не стала одной из самых потрясающих женщин в Батон-Нуаре. Я хотела стать величайшей Королевой каджу в истории, даже более могущественной, чем моя мать. Поэтому с самого начала я трудилась над своей силой, лелеяла ее и питала. Моя мать умерла молодой, и в девятнадцать лет меня короновали.

С Этьеном мы познакомились на джазовом вечере в одном из самых музыкальных особняков района Фонтанов. Он добился меня, и долгое время мы оставались любовниками и единомышленниками. Я любила его больше всего на свете. Наши чувства горели и сверкали, словно звезда. Я думала, мы навсегда останемся родственными душами – так должно было быть.

Но годы шли. Безусловно, Этьен бессмертен, поэтому он совсем не изменился. Он оставался идеально красивым, каким был всегда. Ну, а я, как ни старалась, не могла ему соответствовать. Магия каджу – мощная штука, но и у нее есть предел. Мне исполнилось двадцать, потом тридцать, а затем и сорок. На лице начали появляться морщины, и я не могла бороться с ними вечно. Волосы поседели, и мое тело, когда-то безупречное, стало увядать, а кожа обвисла.

Этьен твердил, что ему все равно. Что я любовь всей его жизни, и мы все равно будем вместе. И я, идиотка, ему верила. Пока однажды не вернулась в наш дом на Песенном сквере и не увидела его в постели с этой шлюхой, Делайлой. Она даже не принадлежала к Знати. Простушка, которая добилась внимания Этьена. Конечно же, ведь она обладала молодостью и красотой. Она была такой, какой перестала быть я. И тогда я поняла масштаб своей глупости. Я ждала, что Этьен останется предан мне, несмотря на то что я состарилась, а он так и остался красивым и молодым.

В тот же день я забрала свои вещи, и Этьен даже не попытался меня остановить. Я навела на Делайлу отвратительное проклятие, из-за которого выпали все ее волосы. О, я не собиралась причинять ей вред, правда. Я лишь хотела заставить Этьена страдать. Но как оказалось, она для него ничего не значила, и мне пришлось ждать еще десять лет, пока он не встретил Джеки Джевайс.

Джеки была красивой темноволосой вампиршей, и мне хватило одного лишь взгляда на эту парочку, чтобы все понять. Она отличалась от его предыдущих пассий. Этьен заботился о ней и, наверное, даже любил. Будучи вампиршей, она должна была остаться молодой и красивой навечно. Я жаждала незамедлительно нанести удар, но моя дисциплинированность не допускала спешки. Я ждала, позволяя их любви расти. А когда их чувства оказались на пике расцвета, я подкупила одного из их слуг, чтобы тот украл прядь ее волос.